Былина Святогор и Микула Селянинович

На борзом коне богатырь Святогор
Гуляет по чистому полю.
Гнетет его силы могучий напор
И нудит его молодецкий задор,
Да нечем потешиться в волю.

Силен и могуч богатырь удалой,
Сильнее его не бывало:
Сподобил Господь его силой такой,
Что справиться с нею, не то что другой,
Подчас самого не хватало.

И думает витязь: эх, если б теперь
Попала мне рать басурмана,
Иль вышел какой-нибудь чудище зверь
Так правое слово — хошь верь, хошь не верь
А им не уйти б без изъяна.

Что сокол с налета, разнес бы я их,
На зуб-то голодный, от скуки.
Да нет, супостатов бы мне не таких!
Что зверь, басурманы? Не стоит о них
Марать: богатырские руки!

Вот если бы тягу такую, добыть
Сдалось молодцу Святогору,
Чтоб было бы землю за что ухватить
Да всю то как есть бы стряхнуть, своротить,
Вот это бы было нам впору.

Вдруг, словно кто думу проведал его,
Он слышит ответ за собою,
Нежданный, незваный, Бог весть от кого:
«Могуч ты, князь, силой, а пуще того
Могуч ты никак похвальбою».

«Смотри, молодец, чтоб порою на том,
Да нам не пришлось осрамиться!»
Глядит богатырь с удивленьем кругом,
Кто смел говорить так негоже о нем
И в силе его усомниться?

Глядит он и видит: за ним в двух шагах,
Сторонкой идет по поляне
Какой-то прохожий с дубинкой в руках
Да с лыковой торбой на дюжих плечах
В постолах и смуром кафтане.

Сдержал богатырь удалого коня,
Прохожего смерил очами
И молвил: «Ты что-ль упрекаешь меня?
Эй! парень, ожжешься — не трогай огня,
Не суйся с пустыми речами».

— «А ты, богатырь, за правдивый покор,
Не сетуй, ответил прохожий, —
А если со мною поволишь на спор
Так я бы сказал: не кичись, Святогор!
Велик в тебе силы дар Божий;

Земля ж переможет и милость твою,
Она посильней тебя будет.
А хочешь попробовать силу свою,
Так вот подыми-ка котомку мою
И та тебя, витязь, изнудит».

— «Шутник ты, я вижу: нашел чем пытать!»
Смеясь богатырь отвечает —
«А что, как я торбу то за горы в падь
Заброшу, что три года будешь искать?…»
И спешась, к суме приступает.

Схватил ее витязь одною рукой —
Грузна! Ухватился другою —
Ни с места!…. Дивится он тяжи такой
И крепко уперся могучей пятой,
Но сладить не может с сумою.

И всей-то он силой на торбу налег,
Берет его даже досада;
Но как ни трудился, а сдвинуть не мог,
Лишь сам, обессилев, свалился он с ног,
Измучась над ней до упада.

И ждет Святогор, что с такого стыда
Прохожий начнет издеваться.
А тот благодушно ему: — «Не беда!
С кем грех, богатырь, не живет иногда?
И ты не изволь сокрушаться».

Поднялся с земли Святогор удалой,
Понуря чело и вздыхая,
И молвил: — «Не ведаю, кто ты такой,
Но чую, что ты человек не простой
И торба твоя не простая».

«Скажи же мне все, ничего не тая,
И как тебя звать, человече?»
— «Зовуся Микул Селянинович я,
Коль ведать изволит то милость твоя,
Вот тут из села недалече».
«Кормилице нашей — земле я служу.
Ее берегу, обряжаю;
С молитвой за плугом весною хожу,
А по лету с песнею жну, не тужу,
А в зиму голодных питаю».

«Затем и котомка моя не пуста
И с ног непривычного косит.
В ней земская, видишь, лежит тягота,
Под ней подломилась твоя могота,
А мать то земля ее сносит….»

«Так видишь», — закончил Микула, — «землей
Вертеть-то выходит негоже.
Она же, чай, держит тебя, удалой,
А станешь вертеть, так ведь той же порой
Свернешь самого себя тоже».